Ответа не последовало. Каким бы ни было его мнение на мой счет,
разговаривать со мной он не собирался. Мои слова, обращенные к нему, с тем
же результатом могли быть адресованы к зверю, причем не к разумному
животному, а к скоту, понимающему лишь язык кнута. В его же глазах зверем
был я, поскольку моя речь оборачивалась для него бессмысленным потоком
звуков.
Я не раз замечал, что в книгах не встречаются безвыходные положения
подобного рода; авторы с таким рвением гонят вперед сюжет (лишенный зачастую
гибкости, напоминающий в своем упрямом движении базарную телегу со
скрипучими, но беспрестанно вращающимися колесами, знающими лишь грязь
проселочных дорог и не ведающими о деревенских красотах и очаровании
городов), что не остается места ни для недоразумений, ни для пауз. Книжный
злодей, приставивший нож к горлу жертвы, всегда рад побеседовать с нею по
душам, и разговор будет длиться столько, сколько достанет терпения у жертвы
и желания у автора. Любовники в страстных объятиях друг друга просто
счастливы отложить соитие, если не вовсе от него отказаться.